Боевые искусства мира

Секреты боевых искусств мира, Дж.Ф.Гилби

• ЛИВЕРПУЛЬСКИЙ НАТТЕР
• КУЛАЧНЫЕ БОЙЦЫ БЕНАРЕСА
• МЕКСИКАНСКИЙ НОЖ
• КАНТОНСКИЙ ШТОПОР
• МАКЕДОНСКМЙ ЗАД
• НЕОЖИДАННАЯ ТАКТИКА
• ЛОКТЕВОЙ ПРИЕМ ЧАВАНТЕ
• ПОСЛЕДНИЙ ИЗ БОЛЬШИХ МАСТЕРОВ САВАТЭ
• ТУГ-УДУШИТЕЛЬ

ЛИВЕРПУЛЬСКИЙ НАТТЕР

Есть две вещи, которые понимает англичанин
- крепкие слова и крепкие удары.
У. Хээлитт

   Ливерпуль - это порт. А порты - города особые. Не настолько, как это изображает большинство писателей, но все же. Я занимался дзю-до в грязном, маленьком доджо на грязной маленькой улочке. После занятий я пошел в небольшое питейное заведение с несколькими ребятами. Мы говорили о дзю-до бесконечно долго (как писал У. X Хадсен, "Мы утомили луну нашими разговорами").

   Крепкий жилистый человек вышел с таким видом, будто он был здесь хозяином.

   "Кто такой?" - спросил я, не обращаясь ни к кому конкретно. Парни глянули в его сторону, и один из них, Джим Онионис сказал: "Это Ото Иан Линдси. Ух, и сильный же он, могу я сказать". Это вызвало мой интерес: "Что значит - сильный? Был ли он дзюдоистом?" - спросил я. Онионис ответил: "Нет. Просто уличный тип, но дерется здорово. Я видел его пару раз - ну и голова же у него!"

   При этом остальные парни рассмеялись, как будто это была шутка. Подумав о причине внезапного смеха, я заметил, что любой, кто не думает головой в уличных драках, долго не протянет.

   "Нет-нет, - засмеялся Онионис - он действительно дерется именно головой. Голова на нашем жаргоне - "нат" и Линдси - самый лучший наттер. Я не знаю никого, кто был бы лучше". Тут уже, конечно, я забросал вопросами об этом Линдси, вспоминая при этом о борцах головой, которых я видел. В Корее тактика боя головой должна бы, казалось, достигнуть уровня высокой науки, так как большинство уличных драк напоминают поединок горных козлов, но этого не происходит.

   В Китае я знал одного известного боксера Лу Ань-то, который лбом забивал гвозди в доски и вынимал их зубами, причем гвоздь оставался абсолютно прямым. Но другие боксеры не особенно ценили это его умение, хоть он и имел, говоря словами Честертона, "голову, которой можно пробивать дверь". Они утверждали, что его голова, конечно, это - да, но это и все, что он может делать (они, наверное, забывали о том, что он гвозди выдергивал зубами - не хотел бы я подставить свое ухо под такие клыки|.

   Я сказал Онионису, что хотел бы поговорить с Линдси. Ониомис засмеялся и сказал, что здесь нет такой проблемы. Линдси будет говорить хоть всю ночь напролет, лишь бы при этом его пивная кружка была полной. Оииомис подошел к стойке бара и поговорил с Линдси, который несколько раз оглядывался на наш стол, пока говорил Онионис. Наконец он вместе с Онионисом подошел к нашему столику. После должных формальностей я спросил Линдси о его "головной" тактике.

   Говорил он с акцентом "кокни", рассказывал о драке головой охотно. Он считал это наукой, хотя большинство людей относило к грубым и чисто атакующим приемам. По его мнению, они не затратили столько усилий на тренировку, поэтому не знали и не могли знать истину. Иные, используя голову, делают это неправильно. Некоторые просто в драке пытаются нанести удар головой в живот противника - эта тактика настолько дилетантская, что о ней говорить не стоит. Искусство драться головой требует, прежде всего, большой практики. Линдси сказал, что он тренировался не меньше часа в день на протяжении двадцати лет. Он считает это прекрасным способом для ближнего боя. В более чем ста стычках, часто против двоих сразу, это помогало ему побеждать.

   Потом он встал и, используя Ониониса как партнера, продолжал рассказывать и показывать. Для тренировки он обычно использует плотно набитый мешок с песком, лежащий на большом мешке с песком. Между мешками завязан шарф. Атаковал он спереди или с боков (так как сзади в ближнем бою подойти к противнику трудно, хотя удар головой сзади тоже эффективен). Подойдя близко, он хватал шарф и, двигая воображаемую голову вперед, наносил лбом серию молниеносных ударов по передней части головы. Следовало не менее семи ударов, главным образом, в нос в область под носом и в виски.

   Атаки не были беспорядочными. Каждый удар был нацелен в определенное место и попадал именно туда. Он наносился с полной силой, и все же все семь ударов серии были так молниеносны {меньше одной секунды - я отмечал время на следующий день), что глаз не мог воспринимать каждый удар по отдельности. Шарф, который имитировал воротник противника, не был необходимым.

   Линдси часто использовал одну руку или обе для того, чтобы ввести голову противника в область контакта. Чтобы подойти достаточно близко, он применял различную тактику - иногда входя в эту позицию в ходе боя, часто строя из себя невинного и разговаривая вплоть до вхождения в близкий контакт, откуда и начинал атаку.

   При нанесении ударов использовались все части головы, но он не наносил удары верхушкой головы. Я рассказал ему о китайском боксере, который атаковал именно верхушкой головы и даже разбивал ею кирпичи и черепицу. Линдси сказал, что это необычно и что он не советует делать это умному человеку. По его мнению, нужно избегать наносить удары в область рта, так как зубы противника могут принести больше вреда самому нападающему.

   Еще одно его предостережение: нужно прижимать кончик своего языка к верхней части рта, чтобы не укусить собственный язык во время атаки.

   Правда ли, спросил я его, что некоторые мастера драться головой вкладывают в свои шапки бритвы, чтобы сделать атаку опаснее? Он сказал на это, что только дилетанты могут идти на такие низкопробные приемы. Я заметнл, что то же самое говорили китайцы о тех боксерах, кто себе в подошвы монеты с острыми ребрами, чтобы усилить свои удары ногами.

   Я никогда не видел Линдси в настоящей драке. Мне это было не нужно. Он показал достаточно, чтобы я его как величайшего мастера драться головой, которого когда-либо встречал.  

КУЛАЧНЫЕ БОЙЦЫ БЕНАРЕСА

Чтобы не стала делать твоя рука, делай это со всей мощью.
Экклезиаст, гл. 9, стр. 10

   Боксеры - мастера китайского сян-линя могут подсмеиваться над каратистами Окинавы, Кореи, Японии, но все они до одного преисполнены уважения к традиционному индийскому кулачному бою. В конце концов, именно от него произошел сяо-линь (Шао-линь) и не следует, наверное, критиковать предшественников.

   Большинство жителей Запада думает об Индии как о бывшей колонии, в которой живут только нищие. Некоторые знают, правда что в области борьбы Индия стоит как высокоатлетическая страна. Но почти никто не знает, кулачный бой - это тоже сильная сторона Индии, кулачный бой не афишируется, а хранится в глубокой тайне.

   Было время, когда в Бенаресе проводились ежегодно соревнования кулачных бойцов. Они проводились в виде как индивидуальных, так и групповых схваток. Соревнующиеся доводили свои кулаки до такого состояния, что разбивали кокосовые орехи и камни. Так как, в отличие от каратэ, в этих схватках удары наносились настоящие, кровопролитие было неизбежным. Часто заканчивались они смертельным исходом, поэтому полиция запретила такие соревнования.

   В 1952 г. я прибыл в Бенарес. Обратился к университетским профессорам, орговцам, швейцарам, клеркам с вопросом, где можно найти учителя по боксу. Всюду был отрицательный ответ. Но однажды я обедал с англичанином Д. Роджерсом, управляющим металлургическим концерном. Роджерс увлекался западным боксом, и мы часто говорили о нем. В этот день он говорил о неспособности Британии предложить миру хороших спортсменов. Потом мы перешли к выяснению вопроса, почему те или нации переживают подъемы и спады в боксе. Британия была самой сильной в веке, потом некоторое время были сильны французы; после того, как Карпатье проиграл Демпси, гегемония перешла к американцам. Даже внутри США различные национальности монополизировали боксерские титулы в отдельные периоды. Ирландцы, итальянцы, евреи, негры - у всех были свои дни славы. Почему все-таки одни уходят, а другие приходят им на смену?

   Мы пили кофе и бренди, вопрос решить было очень трудно, все равно как купить хорошо откормленного кабана. И спросил, почему в Индии никогда не был развит бокс. Роджерс ответил, что с точки зрения индийцев, надевать перчатку на кулак - это святотатство, так как это нарушение природы. Природа требует, чтобы кулак, когда ему нужно наносить удар, был таким, каков он есть сам по себе.

   Я спросил, имеет ли он в виду, что у индийцев есть традиционный боксерский спорт (я знал, но спросил). В этот момент Роджерс казался мне многознающим, и я стремился у него побольше выведать. "Да, - ответил он, - и даже очень хороший. Однако, - продолжал он, - искусство умирает. Из-за вмешательства полиции нельзя проводить соревнования, а это иссушает потоки искусства. Более того, оставшиеся учителя не хотят обучать этому искусству иностранцев (в отличие от японских каратистов). Для них бокс был почти религиозным священнодействием, и они его воспринимали всерьез".

   Мне показалось, что он знал об этом очень много, тогда я спросил, если это так серьезно для индийцев, то как он об этом узнал. Он засмеялся и доверительным тоном сказал, что один мастер на его заводе, в цехе - величайший мастер кулачного боя в Бенаресе, Индии, в мире - дает ему уроки два раза в неделю в течение уже пяти лет.

   Оставалось только сказать Роджерсу о моих исследованиях и глубоком интересе.

   На следующий день мы были в доме его мастера, которого звали Данрадж Сет, в пригороде. С первого взгляда мастер не производил особого впечатления: 5 футов 8 дюймов роста, 18О фунтов веса. Я начал говорить вежливые фразы, так приятные для слуха азиата. Он прервал меня, сказав на прекрасном английском языке: "Ударить - это неважно, важно ударить и нанести травму. Например, сэр, прекрасный момент ударить человека в рот в тот момент, когда он говорит!". При этом я смутился и сел. А Сет продолжал: "Другая прекрасная возможность - когда человек ест или курит. Короче говоря, в любое время, когда он к этому не готов. Я не говорю, что человеческая голова может принять удар кулака безнаказанно. Ваш Марск Баер, тренируясь перед матчем, позволял друзьям наносить ему удары в голову. Прекращал тренировки только тогда, когда начинал ходить кругами и слышать несуществующие колокола. Но можно сделать так, чтобы смягчить удары даже опытного противника. А если противник не специалист, то мастер вполне может выдержать его удар. Пожалуйста встаньте".

   Я встал в неуверенности. "Ударьте меня со всей силой в любое место моей головы. Не бойтесь меня. Я знаю вашу подготовку. Я это пробовал с китайскими и с японскими боксерами - теперь вот на вас. Если я почувствую, что ваш удар будет выполнен не изо всех сил - интервью на этом закончится".

   Что было делать? Я взглянул на Роджерса, ища поддержки, но он лишь мило улыбался. Итак, я сжал свой правый кулак, как полагается в каратэ, принял дзэнкуцудачи и с криком "киай" нанес удар кулаком (сэйкэн) в его рот. Выражение его лица не изменилось. Он смотрел на меня с усмешкой. "Хороший у вас удар, сэр. Пожалуйста, садитесь, и мы будем продолжать обсуждение". Я сел и приготовился слушать об этом невероятном кулачном чуде.

   "Мы начали таким образом, потому что именно так начал я и так начинают мои ученики. Чтобы нападать, нужно уметь защищаться. Но для этого нужны годы, этому не научиться быстро. А иначе результаты были бы как у мастера Баера".

   Подняв свой грубый, мясистый кулак, он продолжал: "Этот кулак - оружие, инструмент. Его нужно сжать сильно. Вот и есть оружие. Как мы используем его? Мы используем его двумя путями. Первый - более или менее - кулан как продолжение тела, в частности, руки. Но есть и другой путь. Кулак может быть связан с рукой так, что он как бы только наконечник копья. В этом случае оружие - не кулак, а вся рука. И тогда при нападении рука - прямая и не согнутая в локте. Мощь, возникающая в такой "длинной" атаке, огромна. Но как вы, наверное, догадываетесь, она должна быть замаскирована короткими атаками, иначе против нее легко защищаться.

   Когда вы наносите удары, они не должны быть случайными и бессистемными. Каждый удар должен иметь цель, а каждая цель - обоснование. Обычно наилучшие цели - виски, горло, солнечное сплетение и пах. Эффективный удар в любое из этих мест часто бывает фатальным.

   - Я не говорю об ударах ногами. Есть много хороших методов, но в сутках только 24 часа. Если бы я дрался ногами, я бы был совершенным боксером. А я этого о себе, честно, сказать не могу".

   Он повел нас в соседнюю комнату, где два прекрасно развитых атлета делали "байтаки" (глубокое приседание). Комната была слабо освещена, но хорошо проветрена. Она выходила на маленький дворик и была немного больше, чем первая комната. Ее размеры, пожалуй, были футов 2О-35. "Это, - сказал он, указывая рукой, - наш зал для занятий. А это - мои ученики. Кроме мистера Роджерса, мои единственные ученики. Традиционные кулачные бои держутся в большом секрете в Индии. Причина, по которой мы их не популяризируем, - это то, что мы боимся злоупотреблений. Не только из-за религиозных соображений, но и в физическом аспекте. Эти двое - мои сыновья. В нашей семье были боксеры в каждом поколении в течение столетий. Мы ограничиваем число учеников, т. к. хотим сохранить религиозный и семейный характер обучения. Ведь если употреблять эти методы ведения боя, можно легко убивать.

   Один из ваших президентов, Томас Джефферси, говорил, что каждый должен посвящать не менее двух часов в день физическим упражнениям. В течение 5О лет я занимался по четыре, а эти мальчики занимаются по пять часов в день, - они молоды, и их жизненные силы, конечно, более высокого порядка. Практика должна быть регулярной и интенсивной. Один прием, которым мастерски овладели, стоит тысячи, с которыми ознакомились. Мы уделяем внимание многим приемам и их повторениям".

   Он спокойным голосом обратился к своим сыновьям, и они подошли к небольшому возвышению около стены. Тогда я заметил, что к стене (бетонной) была прикреплена стальная плита толщиной в дюйм. Я ахнул, когда один из парней нанес со всей силы удар по стене правым кулаком, потом левым, потом опять правым. Слышался град ударов. Второй тоже начал наносить удары по стене. Я заметил, что ноги их не отклонялись назад. Каждый удар фокусировал силу всего тела, начиная от ступней ног. Сет заметил мое удивление.

   "К таким ударам тоже подходят постепенно. Кости кулака должны формироваться, а не деформироваться. Этого можно достичь лишь медленно. Могут ли ваши японцы или китайцы делать это? Я думаю, что нет. Ведь макивара каратэ очень эластична, ее даже легким ударом можно сдвинуть. Едва ли с ее помощью можно по-настоящему тренироваться. Эти парни будут бить по стали в течение часа, причем кулаки не чередуются все время, а порядок нанесения ударов разный. Например, три удара левым кулаком подряд, а потом два - правым. Думаю, что преимущества этого очевидны, и объяснять их не нужно. То, что вы видите, - это только внешнее проявление ударов. Сердце метода - это внутренние тонкости, и они очень сложны. Слишком сложны, чтобы говорить о них всех вам сейчас. Может быть, во время вашего следующего визита? Я хотел бы сказать, что техника, так же, как цель, не выбирается случайно. Все тело - внешнее и внутреннее - должно вкладываться в каждый удар. Только тогда удар будет настоящим. Внешние факторы - положение кулака, положение тела, перемещение центра тяжести и т. д. - хотя и требуют времени, но их усвоить сравнительно легко. А вот внутренние факторы - дыхание, фокусирование энергии (ваши китайцы называют это "чи") - занимают десятилетия, по крайней мере, вдвое больше времени тратится ежедневно на эти факторы, чем на простое нанесение ударов". Он вернулся в первую комнату, сказав, что, по его мнению, мне этого достаточно. На этом кончилась беседа.

   Еще кое-что я узнал об этой системе от Роджерса. "Сет, - сказал Роджерс, - не обучал длинным связанным приемам типа "нат". Он обучал только коротким последовательностям. Он не ценил высоко град ударов и говорил, что один удар, правильно сфокусированный и нанесенный, стоит сотни просто обрушенных на противника. Действительно первоклассный мастер!" Роджерс также повел меня к двоюродному брату Сета, у которого была маленькая боксерская школа в восточной части города. Школа была несколько более коммерческой, чем школа Сета, но еще более специализированной. Здесь обучали системе, в которой использовались почти исключительно большие пальцы. Я узнал, что большие пальцы можно использовать не только на весах у мясника. Целями были глаза и связки мускульных групп: учитель делал чудеса, вставляя эти пальцы в любое желаемое место с огромной быстротой. Использовал он также кулаки и колени, но редко.

   Один прием мне показался особенно хорошим. Так как пространство - это враг правильного перемещения, всегда хорошо направить удар вдоль чего-то конкретного, например, предпочитает наносить удар только тогда, когда они могут направить его вдоль своей руки или руки противника. Мастер большого пальца любой несжатой руки с отставленным вбок большим пальцем скользит вдоль какой-то стороны головы противника. Выставленные большие пальцы легко попадают в глаза.

   Я чувствовал, что эта система очень эффективна. Особенное впечатление на меня произвели некоторые формальности. Все было подчинено ритуалу. Например, занятия начинались и кончались чтением следующего: "Я пришел к вам только с большими пальцами. Другого оружия у меня нет. Но если право и честь этого потребуют, мои большие пальцы мне помогут".

   По какой-то причине это произвело на меня большое впечатление. Учитель и ученики воспринимали все очень серьезно, момент был всегда очень ответственным. Это были атлеты, имеющие такое грозное оружие, но стремящиеся к миру, которые предупреждали, что если мира не получится, то они употребят оружие. Каждый раз, когда я слышал эту декламацию, я ощущал то, чего не чувствовал уже много лет, и на глазах у меня появлялись слезы. Даже юмористическая добавка Роджерса к этому стихотворению "что если мои большие пальцы не убьют, то это сделают мои колени" не вывела меня из торжественного настроения.

   Только сейчас, через время и расстояние, я могу говорить об этом бесстрастно.  

МЕКСИКАНСКИЙ НОЖ

Гений имеет бесконечную способность причинять страдания.
Д. Херолд

   Если составить список наиболее типичных средств борьбы у разных наций, то он, вероятно, будет таким:

   Французы - ноги.

   Англичане - кулаки.

   Корейцы - голова.

   Американцы - ружье.

   Ирландцы - дубинка.

   Мексиканцы - нож.

   Конечно, этот список имеет недостаток, как и все обобщения, но, думаю, немногие не согласятся с ним. Французы проявили свою любовь к ногам во время расцвета традиционного французского бокса (1825-191О гг.). Англичане - любовь к кулакам в период развития кулачного боя (172О-19ОО гг.). Американцы - пристрастие к огнестрельному оружию, - вероятно, оно может быть прослежено проницательным социологом {каких я не знаю) до использования его полицией против непокорных.

   Чтобы бороться против полиции, приходилось тоже вооружаться. Позднее увлечение охотой сделало ружье еще более популярным. Сейчас любой юнец, которому не понравился выбор телевизионных каналов его отца, может начать стрелять.

   История не дает ответа на "почему?" и "когда?" относительно других пунктов в этом списке. По-видимому, ирландцы в схватке всегда предпочитали дубинку, а корейцы - работу головой.

   С давних-давних пор, сколько помнит человек, мексиканец представляется с ножом в руке. Старый рассказ о негре, который бросил в своего противника бритву, был уж очень старым, когда попал в Америку (негр, большой мастер орудовать бритвой, бросил ее в противника. Тот засмеялся и сказал: "Ха! Ты бросил мимо!". На это негр ответил: "Да? Подожди, пока ты покачаешь головой!"). Я не знаю, почему нож так популярен у мексиканцев, но я знаю, что это так, во всяком случае, пока применение ножа не было запрещено национальным указом в 1938 г.

   В этом и состоит вопрос - что случилось, когда национальное мексиканское оружие было запрещено? Некоторые продолжают его применять и практиковаться в тактике схваток, в которых участие американцев было прискорбным. Тони Рубин был единственным, кто продержался какое-то время - только шесть схваток - до того жаркого дня в Тихуане, когда ему вывернули наружу. Ал Миксос, американец, говорил, что мексиканец, сделавший свое дело, сказал просто: "Дээ мэн хез гатс" (т. е., "он кое-чего стоит"). Было ли это верно в переносном смысле, сказать трудно, но в прямом это было совершенно верно, так как кишки Рубина были видны очень хорошо.

   Но тренировки и схватки проводились тайно, следили за тем, чтобы поблизости не было представителей власти. Можно было прекратить вести схватку без потери престижа, и редко когда случался смертельный исход. Он едва не случился в одной из схваток, хотя вид у обоих бойцов был такой, как будто их бодали быки. В некоторых случаях бои на ножах были более почетны, чем бой быков или петушиные бои. Противники дрались добровольно, но злили предварительно друг друга и, как я говорил, могли прекратить ведение боя в любой момент, избежав смерти.

   Но я отвлекаюсь. Время сыграло свою роль, и после запрета в 1948 г., действительно, великие мастера боя на ножах были очень немногочисленными, их можно было пересчитать по пальцам одной руки.

   Хосе Гомес был один из великих. После запрета Хосе продолжал тренироваться, но уже никогда не дрался, причиной этого было, как он мне потом сказал, то, что, хотя он был мастером боя на ножах, он был еще патриотом-мексиканцем и решил подчиняться законам своей страны.

   Но боец не прекращает стремиться к бою. Когда в Японии самураи потеряли свои мечи, кэндо и джиу-джитсу стали популярными, многие самураи просто поменяли оружие. Это же самое сделал и Хосе. Не было удивительно, что оружием, которое он выбрал, стали вытянутые вместе вперед пальцы рук, напоминающие его излюбленный нож.

   Оружие - это не оригинально. Его применяют китайцы, японцы и другие. Но искусство Хосе было наивысшим со всех точек зрения. Он знал анатомию, так что он знал цели, куда направлять свои атаки. Он знал постановки тела движения и делал чудеса в обороне. Но, прежде всего, он знал свое оружие. Он делал руки мощными и прочными, тренируя каждый палец. Он поднимал большие тяжести поочередно каждым пальцем в течение многих часов каждый день. Сначала засовывал пальцы в муку, затем в песок и, наконец, в гальку.

   Его оружие было продуктом многих лет тренировок. Он разбивал сырые сосновые доски в четыре дюйма толщиной и дубовые в один дюйм. Это было очень страшное оружие. Его преимущества очевидны - кулак укорачивает длину атакующей руки, а кончики вытянутых пальцев - удлиняют. Кулак расширяет площадь соприкосновения, и это рассеивает силу удара. А вытянутые пальцы прекрасно концентрируют атаку. Больше того, кончики пальцев не останавливаются на поверхности. Они проникают внутрь с катастрофическими последствиями для внутренних органов. Но при этом у Хосе были некоторые оговорки. Я уже сказал, что его "нож" быть прекрасным оружием против глаз противника. Хосе, однако, уточнил, что никогда не применяет своего оружия выше шеи противника, чтобы противник всегда видел своего победителя в конце схватки. Я думаю, что в этом тоже сказалось знание анатомии. Голова - это ведь сплошные кости, и глаза тоже относительно защищены. А ниже - и целей больше, и меньше дистанция, чтобы возвращать руку для защиты.

   Хосе утверждал, что его система является его собственной. Он ни у кого ее не заимствовал. Затем ом внес небольшую поправку. Из некоего китайского источника, который он не уточнил, он получил лекарство, которое ежедневно принимал. Он сказал мне - и то же самое я слышал от многих китайцев, - что закалка твердости кончиков пальцев может привести к слепоте. Поэтому он и сделал эту уступку после того, как у него стало ухудшаться зрение после его первых тренировок.

   Вот один из методов, который показал мне Хосе. Когда противник подходит близко прямо спереди, вытянутые пальцы правой руки нужно воткнуть в верхнюю часть его левой стороны и одновременно пальцы левой ладони - под правую руку или в глотку.

   Правая рука - ладонь повернута вверх, а левая - вниз. Эти "ножи" вводятся внутрь с помощью, происходящей из плеча. Этим способом воистину можно разорвать человека.

   Читатель может спросить, как атаковать лучше: с ладонью вверх или вниз. Хосе сказал, что это не имеет особого значения, хотя он, атакуя глотку, предпочитает держать ладонь вниз.

   Вот и все, что я узнал от человека, который не очень склонен выдавать секреты, и был лаконичным, но все же говорил и демонстрировал. Сейчас ему уже больше шестидесяти, он все еще живет в том маленьком жарком городке (он просил меня не указывать его название). Вероятно, он все еще дерется, когда этого требуют обстоятельства Последнее, что я слышал о нем - у 14 победных боев, а сейчас наверное, куда больше. Конечно, он уже стар, но с таким замечательным оружием он может жить еще долго.  

КАНТОНСКИЙ ШТОПОР

В глубину вещей
Хорэс

   Настоящий мастер каратэ признает эффективность производимых, на первый взгляд, без усилий, "мягких" ударов, похожих на удар кнута у китайских боксеров, которых они встречали. Скорость этих ударов превосходит их возможность. В действительности они не такие уж "мягкие", какими кажутся. Большинство этих боксеров практикует ту или иную форму шао-линя.

   Само каратэ - лишь одна из форм этой многообразной системы. В более древних вариантах шао-линя кулак был (большой) только малой частью, скажем, одной десятой, большее значение имели удары открытыми ладонями и другими частями тела.

   Несмотря на это, кулачная форма шао-линя экономична и эффективна. Кулак делается твердым - "формируется", а затем участвует в многочисленных атакующий и защитных последовательностях. Я провел сотни часов, изучая эти движения, и должен отвести им высокое место в царстве искусства невооруженной борьбы.

   Но ухо - это враг. Во время одной из дискуссий о кулачном шао-лине осенним днем в Маниле в 1954 году старый лысый китаец упомянул "син-и". Я спросил его об этом методе. Он сказал, что знает мало, но он знает купца восточной части города, которого зовут Вонг Иу-та, и который лучший мастер этого искусства на Филиппинах. На просьбу, может ли он устроить интервью, он согласился.

   У Вонг Му-та была маленькая текстильная лавка, частная, но неопрятная. Хозяин был таким же. Около 1ОО кг веса волосы на мясистом лице выглядели, как будто их расчесывали полотенцем. Его костюм был чистым, но в каком-то беспорядке, как будто при всем желании не мог соответствовать пропорциям человека. С первого взгляда я почти оставил надежды на успех. Однако его манеры показались лучше, чем его внешность. Он усадил нас и подал бренди быстрее, чем мы успели как следует усесться. Итак, я хотел изучить "синь-и". Он с удовольствием будет моим учителем и, добавил он с показным удовлетворением, бесплатно.

   Я поспешил сказать ему, что я собираюсь покинуть Манилу меньше чем через месяц. Так что я не могу надеяться что-либо изучить за столь короткий срок и хочу только лишь увидеть демонстрацию этого метода и сравнить его с шао-линем.

   Вонг при этом недовольно фыркнул, хотя его друг, сидевший рядом, был известным мастером шао-линя.

   "Шао-линь, - сказал он, - вначале был хорошей системой, но сейчас выродился в чисто внешнее искусство Сильной руки. Синь-и - это внутренний метод, более мягкий, тонкий и намного более эффективный. Шао-линь зависит от внешней силы, мощи и стремительности. Синь-и - нет. В синь-и нет нужды в размахе - можно нанести удар противнику с нескольких дюймов с большим эффектом, чем боксер шао-линя может ударитъ с фута".

   Я сказал, что это противоречит западным представлениям о боксе. У нас есть короткие удары, но просто невозможно создать достаточную мощь, чтобы нанести сильный удар с расстояния в несколько дюймов. По-моему, в это трудно поверить. Он усмехнулся: "Ответ, конечно, мог лежать в демонстрации. Но все же вначале я изложу это словами. В западном боксе и в шао-лине удары наносят прямо, по прямой. Но в синь-и удары наносят совсем не так. Мы наносим удары по внутренним органам, а не по внешнему обрамлению. Поэтому удары более сфокусированы и имеют больший эффект. Но слова не заменяют дела. Давайте я Вам покажу".

   С этими словами Вонг Му-та продемонстрировал различные приемы синь-и. Особенно мне запомнился штопорный удар кулаком. Это был вариант основного приема синь-и, который Вонг выучил в Кантоне много назад. Я описываю его для читателей.

   Сожмите кулаки обычным путем. Суставы пальцев должны быть расположены вертикально, а не горизонтально. Ноги поставьте на линию плеч, вытяните правую руку почти на полную ее длину, но она должка быть согнута в локте. Правый кулак - на уровне линии носа но немного ниже. Теперь вы в трех дюймах от диафрагмы противника.

   Без заветных мыслей о силе сфокусируйте удар по его пути. Выпрямите руку, одновременно закручивая кулак на четверть оборота против часовой стрелки (влево). Будьте уверены, что сделано именно четверть оборота. Если больше, то возможны фатальные последствия. Это закручивание внутренне фокусирует удар, направляет его в малую (двенадцатиперстную) кишку, еще глубже - в поджелудочную железу. Закручивание должно проводиться одновременно с вытягиванием руки.

   Этому нельзя научиться за день, за месяц. Но если читатель имеет возможность практиковаться по часу в день, он может овладеть этим. Но, поверьте мне, на востоке вовсе не владеют монополией на это искусство. Сейчас я могу любой рукой наносить штопорные удары. Другие - тоже. В г. Тоуне, в 1961 году, профессор Уильям Фуллер спросил меня, знаю ли я синь-и. Когда я ответил, что немного знаю, он сказал, что изучил штопорный удар более 1О лет. Потом он спросил меня, не хочу ли я попробовать его технику. Я согласился.

   Он стал в основную стойку и слегка коснулся меня правым кулаком. Эффект был мгновенным. Я нагнулся и меня стошнило. Штопорный удар - короткий и мягкий. Высшая форма боксерского искусства. Изучайте его, применяйте его, но берегитесь его - он опасен!  

МАКЕДОНСКМЙ ЗАД

Твоя наглость имеет чудовищную красоту, как задняя часть слона.
Дж. Э. Флеккер

   Некоторые считают, что намного лучше изучить один метод самообороны тщательно, чем узнать понемногу о многих методах. Они утверждают, что есть общее во всех Методах, и что одни те же основные принципы присущи всем системам, независимо от национального происхождения. Не буду с этим спорить. Принципы одни и те же, но есть различия в применениях. Французы говорят очень много, когда провозглашают: "Да здравствуют различия!" (эти соображения и привели меня к поискам различных систем по всему свету}.

   В этих поисках я заметил (чего и следовало ожидать), что почти в каждом методе есть некоторые нефункциональные, излишние элементы. Читатель тоже должен Отделять полезное от просто привлекательного. Обычно, если для того или иного приема нужно много места или несколько отдельных движений, то этот прием следует отметить как нефункциональный. Могут делать то, чего не могут другие, но часто то, что они делают, бесполезно. Для иллюстрации приведу рассказ из Плутарха.

   "Один путешественник, приехав в Спарту, стал и долго стоял на одной ноге. Он сказал местному жителю: "А вот ты так не сможешь". Тот ответил: "Я не смогу, а любая цапля сможет".

   Раз мы уже попали в Грецию, то я хочу рассказать о человеке с удивительной техникой. Костандис - чиновник при греческом правительстве. В подвале своего большого дома в Салониках у него оборудован прекрасный гимнастический зал со штангами, матами и т. д. Во время учебы он был чемпионом Греции по боксу и борьбе.

   В 1948 году я провел с ним два дня, чтобы ознакомиться с методом самообороны, которому он обучал нескольких учеников. Ничего особенного в нем не было. Он был заимствован из европейских и американских источников и не мог бы привлечь меня больше, чем на пару часов. Я остался на два дня, так как Георгий был прекрасным гостеприимным хозяином, он обучал оригинальному приему с использованием пояса и зада.

   Метод Костандиса базировался на очень простом принципе - энергия (сила) рассасывается тем сильнее, чем дальше она распространяется от источника. Энергия тела распространяется, в основном, в области пояса и, передаваясь через руки или ноги, теряет значительную часть своей силы. Почему бы не использовать участок возле пояса, если в нем больше силы?

   Такие доводы, что это позволяет противнику эффективно контратаковать, или что область пояса нельзя сделать твердой, не удовлетворительны, потому что если вы находитесь очень близко, то противник не может сделать размах для эффективного контрудара, и так как зад можно натренировать очень хорошо для нанесения ударов.

   Сначала ученика обучают, как тренировать свой зад. Стоя и сидя, он держит монету между ягодицами, которые сжимает внутрь. После усвоения этого, в течение часа в день ученик ударяет свой зад о тяжелый мешок с песком. Удары производятся наискосок, прямо, сбоку обеими сторонами зада. При этом энергия концентрируется. Я видел, как ученика буквально подбрасывает в воздухе от легкого движения задом.

   Применяя силу, ученика обучают направлять эту силу через цель, как бы пытаясь нанести удар по чему-то, находящемуся непосредственно сзади противника. Эта идея присуща и азиатским методам, и, я бы сказал, что она вполне действенна.

   Затем подход к цели. Применять приемы задом можно лишь при близком контакте с противником. Практически во всех уличных схватках в какой-то момент противники находятся очень близко друг от друга, и в этом случае зад, естественно, оружие. Для него не нужен размах, и этот удар будет неожиданным для противника, который внимательно наблюдает за вашими руками и ногами.

   Зад можно использовать и в начальной стадии атаки (чтобы заставить противника потерять равновесие и получить возможность следующего приема), и в завершающей. В этом случае цель - пах противника или нижняя часть живота. Противника нужно подтянуть к себе руками и нанести удар.

   Удары задом могут быть страшной вещью с ужасными последствиями. Костандис говорил мне, что три его ученика разбивали противникам почечные лоханки с помощью этого приема, один из них оказался при смерти - у него был разорван мочевой пузырь.

   Атаковать можно и спереди, и сбоку. Атака сбоку обычно означает, что это не завершающий удар, а лишь средство для сбивания с ног, т. к. нога противника не дает возможности подобраться к области паха.

   Костандис - не хвастун. Я полностью поверил его рассказу. Особенно когда он продемонстрировал действие этих могучих задов. Он сказал мне, что силач в близлежащем городке объявлял по всем кабакам и ночным клубам, что готов драться с любым. Это бы еще ничего, но он слышал в ответ тишину, сам задирался с первым попавшимся и на глазах у всех избивал. Его сила была такова, что когда за ним пришла полиция, то его брали вчетвером. Из этих четырех двое попали в больницу, а двое других в течение трех месяцев были бесполезными для полиции и для своих жен. После этого полицейские обходили его стороной.

   Покорив свой городок, силач пришел в Салоники. Однажды он зашел в таверну, где сидел Костандис и его невеста (это было давно, сейчас у них четверо детей). Великан протащил свои 12О кг на середину и произнес свой обычный вызов. Невеста Костандиса, чувствуя беспокойство, шепнула ему, что лучше бы уйти. Костандис послушался. Но когда они направились к выходу, силач их заметил.

   "Ты, - сказал он, указывая пальцем, величиной с руку, на Костандиса - я сейчас тебя отлуплю". Косгандис отстранил от себя девушку и с гордым видом спросил: "А ты не боишься?". Так силачу не отвечал еще никто. Он схватил Костандиса и швырнул к стене. Потом...- но пусть об этом расскажет Костандис.

   "Здесь он допустил большую ошибку. Он мог начать бить меня кулаками, и мне могло бы быть плохо. Но ему некогда было обдумывать свои действия - он был слишком взбешен. Он вновь схватил меня, и я оказался прямо рядом с ним. Мне не нужно было дальше его толкать - я просто подставил свой зад под его пах во его движения. Он разжал объятия и рухнул вперед, как прыгнул в воду. Его вынесли на носилках, и он несколько недель провел в больнице. Но это не изменило его характера - через полгода его приговорили к пожизненному заключению за вооруженный грабеж".

   Этот рассказ иллюстрирует эффективность техники Костандиса. В ближнем бою это техника самого высшего порядка. Но нужно предостеречь от ее опасностей. Будьте осторожны - используйте свою мощь только на мешке с песком во время тренировок!  

НЕОЖИДАННАЯ ТАКТИКА

Был пущен в дело каждый зуб
и клык. Не каждый к этим зрелищам привык!

   "Действительно, - сказал грязный человек, - самооборона сейчас сильно вошла в моду. Каратэ, савотэ и все прочие методы - кругом только о них и слышно. Я тоже против них ничего не имею. Хорошие системы".

   Мы сидели в баре в Йоганнесбурге в 1954 году, весной. Человеку, сидящему напротив меня, было около сорока лет, он был маленький, гибкий - опять я это скажу - грязный. Ото лба до пальцев он был грязный, как шахтер. Удивительно, но это было его имя - Джон Майнер. Он был довольно состоятельным землевладельцем и не имел права быть грязным. Но каждый раз, когда я его видел, он был именно таким. Я отмечаю это для читателя только для того, чтобы показать, что экспертов нужно воспринимать такими, какие они есть. Если вы хотите позаимствовать их достоинства - нужно мириться с их недостатками. Для мастеров борьбы нет шаблонов.

   Направил меня к Джону Майнеру доктор У. Бэкхас из Майами. Бэкхас сказал: "Поезжайте увидеть его. Вы найдете человека и преуспевающего. Он участвовал в бесчисленных уличных схватках, до сих пор отвечает на любой вызов, и никогда не был побежден!"

   И вот, наконец мы вместе. И Джон Майнер, непобедимый боец, рассказывал: "Все эти методы хороши. Но знаете, чего у них не хватает? Не хватает сюрприза. Они, конечно, очень разнообразны: я занимался большинством из них и говорю, что действия противника можно предугадать. А это плохо. Знаете, почему я остаюсь непобежденным?.."

   Прежде, чем я мог вежливо сказать, что не знаю, он глубоко вздохнул и продолжал: "Я никогда не был побежден, потому что я всегда дрался так, что мой противник не знал, как это делать. Я имею в виду, что я делаю неожиданное, и каждый раз это приносит успех.

   Возьмем, к примеру, дзю-до. Я знаю, что вы им хорошо владеете, но, поверьте мне, у него есть свои ограничения. Я встречал некоторых черных поясов в уличных боях и легко с ними справлялся..."

   "Легко, да?" - переспросил я, немного задетый его уверенным видом.

   "Очень, - сказал он, и улыбка пересекла его грязное лицо, - но я вижу недоверие. Я не теоретик. Я могу продемонстрировать. Сейчас позже - как вам нравится". Здесь его улыбающиеся глаза стали серьезными. Это был вызов. И я ответил каменным взглядом.

   Я вспомнил классическое изречение Финли Питера Данна: "Можно отказаться любить человека или одолжить ему деньги, но если он хочет драться, нужно этому подчиниться". Придав своему голосу такое же выражение, какое было во взгляде, я сказал: "Давайте дослушаем. Драться мы можем потом".

   Он продолжал свой рассказ, как будто его и не прерывали. "Так вот, я говорил, что у дзю-до есть ограничения. Пару лет назад я встречался с одним из Претории, с третьим даном. Я приближал свою правую руку к левому отвороту, левую руку - к правому рукаву, ладони разжаты, руки расслаблены. Ортодоксальное дзю-до. Но это было на улице, а не на ковре дзю-до. И вы думаете, что сделал этот дурак? Он последовал моему приему и развел руки в стороны, чтобы схватить меня. "Коми" - так вы это говорите?"

   "Коми-ката", - сказал я.

   "Да. Ну, короче говоря, он, конечно, не схватил. Я правой рукой ударил его по почкам, а левой - по каротидной артерии. Кратко и выразительно, не так ли?"

   Я не мог удержаться от улыбки: "Действительно, ну, а как с другими?"

   "Они тоже спали. Привычка - отвратительная вещь. Она уменьшает гибкость мышления человека, а на улице это опасно. Как я их побеждал? Тем же путем - неожиданностью. Первому я начал делать "внутренний высокий бросок", я не знаю, как вы там называете его в Японии. Он просто напрягся, уверенный, что собьет меня при этом с ног. Но бедный дурак! Я ведь не бросал. Я его ударил ногой в пах, и он отключился на несколько секунд. Думаю, что в это можно поверить. Я потом докажу вам свою систему.

   Другого дзюдоиста я взял тем же самым "броском живота", когда хватают а потом приседаем упираясь ногой в его живот".

   "Томоз нагэ", - сказал я. - Только для большего усилия рычага ногу нужно поместить в нижнюю часть] живота".

   "Да - сказал он, широко улыбаясь. - Я и поместил - в самую нижнюю. Вот вам и секрет моей тактики. Если бы я просто попытался нанести ему удар ногой, он бы, конечно, защитился. Но я его обманул - начал делать бросок из классического дзю-до, и он только напрягся, чтобы сопротивляться броску, который вовсе не был броском. Я просто присел и стукнул его ногой в пах. Конечно, это был конец".

   Я кивнул и заметил: "Как говорят китайские боксеры, туда нельзя поместить "чи", а без "чи" - вы ничего". Мы допили наше вино, и он повез меня на окраину, где жил один из его работников. По дороге я спросил, не боится ли он рассказывать так много о секретах своего метода. Он заметил в ответ: "У неожиданного нет ограничений".

   Я весил килограммов на 4О больше его. Но даже с учетом этого обстоятельства и того, что я много лет изучал различные виры борьбы, я сильно волновался. Я любил драться, но в логичной, хотя и безжалостной манере. Ожидание "сюрприза" меня беспокоило.

   Мы подписали отказ от претензий и договорились продолжать схватку до тех пор, пока кто-то из нас не потеряет сознание. Итак, какую тактику мне избрать? Я решил, что каратэ, так как к китайским приемам он хорошо подготовлен. Он особенно успешно сражается против дзюдо? Ну, что ж увидим его, используя именно дзюдо. Но, когда мы сойдемся, нанести удар раньше. Я решил сделать ложный бросок, а он сделает защитное движение (дзюдоисты знают принцип как комбинацию сучи-сэоги-нагэ), пусть это будет ему сюрпризом!

   Мы покружились, глядя друг на друга, и сошлись. "Дзюдо", - проворчал он, но я уже делал "оучи". "Оучи" - это просто бросок с зацеплением левой ноги противника своей правой изнутри. Я хорошо сделал зацепление "Маневр". Майнер двигался точно, куда я хотел - вперед. Я сделал поворот, опустился вниз, а Майнер был у меня над головой. Я разжал руки, и он упал на землю.

   Майнер лежал на том месте, где упал. Он сильно ударился, но был в сознании, и я готовился нанести ему окончательный удар. Ведь было соглашение драться, пока из нас не потеряет сознание. Я подошел к нему, готовясь нанести удар.

   "Не надо, - сказал он, - я уже готов". "Но договор был, что один из нас должен потерять сознание?". "К черту этот договор. Разве я выгляжу, как боец?". И здесь произошла страшная вещь. Джон Майнер начал плакать. Слезы ручьями лились у него из глаз.

   "Вот это зрелище, - подумал я, - видеть, как этот непобежденный плачет". Я подошел поближе. Но тут-то и встретила меня неожиданность. "Побежденный" Майнер просто стукнул меня ногой в пах! Меня уже так били, но никогда - так чисто и красиво, и я никогда не терял сознание.

   Через десять минут я смог слегка ползти, потом - стоять, потом ходить. Передтем, как уйти, я нашел скупую записку Майнера. Там было только одно слово - "неожиданность".  

ЛОКТЕВОЙ ПРИЕМ ЧАВАНТЕ

Эффективное использование силы предполагает
преимущественное применение разрушительной мощи
в важнейших местах во время всей операции.
Лассвел

   В этом году у меня было время, чтобы совершить поездку в Южную Америку, но недостаточно, чтобы посетить и индейцев хиваро в Перу, и чаванте в Бразилии. Я бросил монетку: к лучшему или худшему - выпали чаванте.

   Сан-Пауло - это город, как любой другой город с двумя миллионами человек - большой, переполненный людьми и шумный. Я был там ровно столько, чтобы получить нужные документы и рекомендательные письма для посещения чаванте. Через неделю я был в амазонском тропическом лесу, гостем полуголых чаванте и одного чиновника бразильского министерства внутренних дел, который был моим переводчиком.

   Чаванте мало известны и мало изучены. Они носят набедренные повязки (в такой жаре даже это, можно сказать, слишком много), живут в соломенных хижинах и охотятся с луком и копьем. Британская энциклопедия, которую я очень люблю, называет их "довольно робким охотничьим народом". Но нельзя быть правым слишком часто. Чаванте не робкие. Действительно, они не воюют с окружающими племенами, но это из-за того, что им это не нужно. Соседи их смертельно боятся и держатся подальше от их земли. Чаванте избавляются от излишка агрессивности (как сказал бы чикагский психиатр) с помощью их уникального боевого искусства, называемого "панмо". Именно панмо я и хотел увидеть, и я удовлетворил свое желание. Это форма борьбы (драки), осуществляемая стоя, без одежды.

   На земле не борются, кроме того, запрещено выбивать глаза и наносить в пах. Нет какой-либо очерченной площадки, из которой противника, как в сумо. В панмо нужно бросить или ударить противника так, чтобы он упал на землю. Это древнегреческий Панкратий во всей его неограниченной ярости. Травмы случаются часто, но, на удивление, фатальные исходы - не часто. Хотя мужчины, настоящие мужчины, бывали убитыми при этом. Каждый член племени является бойцом. Они всегда проводили бои и будут проводить их дальше. Не участвующий болельщик - здесь вещь неслыханная. Даже калеки занимаются этим делом в меру своих возможностей. Но женщины, однако, не участвуют в боях, и даже есть строгое табу, запрещающее им наблюдать матчи.

   Как я уже сказал, я приехал и увидел. И был восхищен. Хотя применялась сила, но эксперты панмо действительно обладали высокой техникой. Они умели делать захваты, броски и наносить удары. Хотя их удары ногами и не достигали мастерства экспертов "капоэражем" - но чьи достигают?! Вскоре я заметил интересную вещь. Многие борцы имели сломанные руки после применения локтевого приема типа атэми, который проводили их противники. Этот прием был быстрым и мощным. Вождь племени, который был моим гидом, заметил мой интерес: "Вы видели результат локтевого приема чаванте? Не менее ли он эффективен, чем другие методы, веденные вами?". Я ответил, что нет, не менее. Вождь спросил меня, видел ли я как борется Рархентине Арокка. Я сказал, что не видел, но я видел, как он действует. Он громко засмеялся.

   Потом он спросил: "А что Арокка главным образом использует при этом?" Я сказал, что, в основном, ноги. "А вы знаете, почему он использует ноги?". "Нет. Может быть, это более необычно и придает особенность его выступлениям".

   Он сказал, что частично это, наверное, так, но главная причина в том, что обе его руки искалечены в результате боя с чаванте в 1948 году. Арокка думал легко справиться со щупленьким индейцем, но через сорок секунд лежал на спине со сломанными обеими руками. "Чтобы убедиться в этом, - сказал он со смеющимися глазами, - в следующий раз, увидев его, сожмите слегка его за локоть. Он завизжит, как женщина".

   Затем он продемонстрировал технику. Лучше всего она действует против удара кулаком, но любая вытянутая рука - хорошая цель. Техника эта как бы атэми, направленное против локтя, двумя ладонями одновременно. Если противник наносит удар правым кулаком по вашему телу, вы ударяете его локоть снизу вверх открытой левой ладонью, этом правой рукой ударяете по его запястью вниз - получается рычаг. Большие пальцы при этом оттянуты. Рычаг лучше, если левая нога выставлена вперед, но и с правой выставленной ногой тоже можно делать. Основное - это точно сфокусировать удары и обе руки двигать согласованно. Если противник бьет с левой, то вы просто меняете соответственно все свои действия.

   Модификация этого метода - если противник наносит удар очень высоко в голову. Тогда, если он бьет правой рукой, - левая рука бьет горизонтально внутрь, а правая - горизонтально наружу.

   Практикуйтесь в этом регулярно. Делать все это нужно быстрым, решительным движением. Работайте скоростью и правильным движением - сила придет позже. Самое главное - будьте осторожны с партнером. Делать все очень легко, сохраняя силу для горизонтальной балки 4 дюйма в диаметре, которую можно наработать соответствующим образом. Локоть просто не может сопротивляться этому атэми противоположных сил, сходящихся на нем в долю секунды. Это метод, не имеющий равных.  

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ БОЛЬШИХ МАСТЕРОВ САВАТЭ

Красивая нога - один из величайших даров природы.
Гёте

   Традиционный французский бокс почти мертв. Во Франции осталось очень мало школ, учителя живут впроголодь. Французы обратились к японским военным искусствам. Традиционный французский бокс был вытеснен каратэ.

   Гиллемэн - последний из верных традициям в спорте, который он называет "фехтованием четырьмя конечностями". Возможно, сейчас его уже нет в живых - когда я его видел, ему было за восемьдесят.

   Но этот рассказ не о нем - он просто занимался традиционным, стандартным спортом.

   Этот рассказ о бароне Ж. Фенье - последнем из больших мастеров саватэ, и о его секретных методах. Здесь нужно отметить, что большинство иностранцев, особенно американцев, ошибочно называют этот спорт саватэ, а не французским боксом. Это неправильно. Французский бокс развивался из саватэ - искусства драки ногами - примерно с 183О года. В это время начали вводиться приемы руками, и развился новый очень популярный спорт, который вытеснил саватэ - или почти вытеснил. Как сказал Р. У. Чмит в своей отличной книге, саватэ было очень жестоким видом бокса который использовался, в основном, бродягами. Удары наносились, главным образом, ногами, кулаки не применялись, но часто по лицу противника били открытой ладонью. Саватэ было очень жестоким спортом, бродяги обучали бродяг, и в результате оказывалось много увечий.

   Во время моего пребывания во Франции я видел французский бокс, но даже не надеялся увидеть саватэ. Но с помощью женщины (не спрашивайте, как) я напал на след барона Фенье, который, как она сказала, "очень странно дрался".

   Как многие боксеры, барон был беден. Я смог увидеть его упражнения в течение часа в 1956 году. Было странно, что эту ужасную вещь он называл упражнениями, но он ее называл именно так.

   Барону Фенье было шестьдесят семь, когда я увидел его - подвижный седой ветеран. Он объяснил сначала, что саватэ, которое он знает, - это, в основном, то, чему обучал Минель Писсо в первой четверти XIX века. Французский бокс почти убил это саватэ. Но один учитель, Ляфон, не принял новый спорт и продолжал обучать саватэ. На мой вопрос он сказал, что так как нет ни одного достойного ученика, то он уносит это искусство с собой в могилу. Потом ом начал говорить мне об американцах, которые рекламировали "курсы саватэ".

   "Ничего они в этом не понимают, - сказал он. - Посмотрите только на их стойки в их кошмарных книгах. Даже новички могут принять правильную стойку, они ошибаются, когда начинают двигаться. А эти американцы не могут даже принять правильную стойку".

   Затем он показал мне свое искусство. Я увидел движения самых быстрых ног, которые я когда-либо видел. Быстрый бросок имеет скорость 5 миль в час, быстрый боксер - 25 миль в час.

   Он сделал перерыв и сказал мне, что хотя в саватэ применялись обычно низкие удары, он разработал высокий удар в качестве специального приема. Наилучшей целью он считал нос и губы из-за их чувствительности.

   Он признал, что высокий удар в область головы может быть опасен для атакующего. Но он считал, что скорость его движений настолько велика, что если даже он промахнется, то успеет вернуться в защитную позицию раньше, чем противник сможет провести контратаку. "Это не хвастовство, - сказал он. - Саватэ слишком опасно, чтобы проводить соревнования. Но я дрался много раз с людьми, которые, как говорится, были грозой квартала. И всегда добивался успеха". Он вложил мне в рот спелый помидор и попросил, чтобы я стал напротив. Он сказал, что как только я замечу какое-либо движение, чтобы сразу же убирал свою голову или тело как можно быстрее. Он стал напротив меня и слабо улыбнулся. Я внимательно следил за ним, что-то заметил и отреагировал, но поздно - помидор весь был на моем лице, в глазах, в волосах - кроме маленького кусочка, который остался во рту. Этот человек был как молния! Тогда он сказал, что он, наверное, промажет мимо моего носа на долю дюйма, и что я могу попытаться защититься, как хочу. Такую демонстрацию я всегда жду, так как она доказывает систему.

   Мы стали в боевые позы. Теперь я действительно изо всех сил старался что-то сделать. Вот его пальцы ног у моих глаз, и я правой ногой бью его в направлении паха. Я бью хорошо и быстро - но где там! Он опустил правую ногу, которой бил, вниз, а левой ударил по моей ноге. Он не отвел мою ногу в сторону, а остановил удар на полпути. Я почувствовал сильную боль и опустился на правое колено. На его неискреннее: "Вам не больно?", я ответил: "Только когда смеюсь".

   Он смазал мою ногу каким-то анестезирующим средством и продолжил свой рассказ. "Эти глупцы-каратисты так ценят умение разбивать кирпичи и тому подобное, но ведь не над этим нужно работать, сила является второстепенной. Сейчас я покажу, что я имею в виду".

   Я снова принял стойку, он приблизился ко мне. Он начал поочередно касаться своими ногами моих мочек ушей. Удары были очень легкими, и я их почти не чувствовал. Вдруг интенсивность ударов стала резко возрастать, боль стала очень сильной. Мочки ушей онемели, и я снова почти перестал ощущать удары.

   "А как я их наносил? Все удары были одинаковой силы, но вначале я наносил удары по участкам мочек ушей более удаленных от головы. Когда я стал наносить удары ближе к голове, то вы почувствовали боль. Она была невелика, и скоро мочки ушей онемели. Этим я хотел показать, что даже такую небольшую цель можно подразделить на различные участки".

   Время шло, и я попросил последнюю демонстрацию. Он согласился. Он зажег сигарету и предложил мне сделать несколько затяжек, а затем держать сигарету между губами. Я сделал так. Он подошел, посмотрел на сигарету и нанес удар ногой. Он промахнулся! В такой момент, когда непогрешимый мастер ошибается, всегда чувствуешь некоторую радость. Фенье, однако, не выглядел человеком, который ошибся. Он просто стоял и улыбался. Я не курю, но я нервничал и поэтому сделал затяжку. Вы не догадались? Не получилось. И не могло получиться - не было огня! Фенье потушил сигарету ногой, а я даже не заметил этого! Я смотрел, все еще не совсем веря, на конец сигареты.

   Когда мы прощались, его последние слова были: "Передайте вашим друзьям (мастерам), чтобы они забыли о силе и работали над умением оценивать расстояние и точность движения".  

ТУГ-УДУШИТЕЛЬ

Я выскажу вам свое мнение, что нужно делать в таких случаях,
- сказал сэр Даниэл Донелли,
- прежде всего нужно снять рубашку.
Боксиана

   Покинув кулачных бойцов Бенареса, я отправился на юг, в Хайдерабад. Я хотел увидеться с Сурбулом Корми, который, по слухам, когда-то был процветающим тугом и занимался удушением. Я интересовался тугами много лет назад и предполагал, что после того, как англичане под руководством полковника У. Х. Слимане покончили с этим к 183О году, едва ли что-то может остаться до наших дней.

   Но некоторые вещи умирают с трудом. Оказалось, что Сурбул Корми - эксперт в вопросах тугов.

   Голландский профессор химии в университете г. Нуна Й. Блюминг (автор великолепных работ о контаридах) имел возможность представить меня Корми, т.к. сын Корми был студентом этого профессора.

   Корми был человеком с безобразной внешностью. Думаю, что более безобразных я и не видел. Но его голос был мягкий, и огонь в его глазах уменьшался, когда он рассказывал мне о тугах. Однажды ночью в 1952 году в своем доме, Блюминг был переводчиком, больше при этом никого не было. Корми говорил своим густым, мягким голосом. Вот что он рассказал. "Есть разные мнения относительно того, откуда появились туги. Я, как и большинство моих предков, верю и то, что разрушительная сила в мире не могла тягаться с Созидательной силой, которая постоянно увеличивается у живущих людей. Поэтому разрушительная Сила обратилась с просьбой о помощи к Черной Матери - богине Кали. Кали продемонстрировала метод удушения с помощью куска материи, чтобы ее последователи могли отправлять на тот свет свои жертвы. Идея была такой, что убивать нужно без пролития крови, ибо кровь порождает кровь.

   С течением времени нас становиться все больше и больше. Некоторые туги стали национальными героями. Например, Низам-уд-Дин спас Дели от северных завоевателей в 13ОЗ году с помощью своих сверхестественных способностей.

   Мой отец был тугом. Когда мне было 12 лет, он ввел меня, дав мне проглотить кусок крупнозернистого сахара, который мы называем "гур". "Гур" - это все. После того, как человек принял "гур" вся его природа изменяется. Проглотив "гур", я мог сделать все, что я хотел со своей жизнью. Я мог выбрать любую профессию, но я не мог перестать быть тугом. Одновременно я поклялся в верности Кали и получил "ру-мал" (желтую шелковую ленту 36 дюймов длиной и 1 дюйм шириной). Мой отец сказал мне, что быть тугом запрещено, и это будет всегда, поэтому это нужно держать в строгом секрете. Об этом за время моей жизни узнало менее шести человек, а мне сейчас шестьдесят восемь. То, что мой сын раскрыл это профессору Блюмингу, - это большая несдержанность. Но это уже прошлое. Когда это все произошло, я обдумал все дело и решил, что если я дам интервью мистеру Гилби, то это прояснит деятельность тугов для Запада. Есть много неправильных мнений по этому поводу. Например, мы никогда не лили кровь, не убивали детей и не убивали беспричинно, хотя результатом могла быть смерть, первоцелью была экономическая прибыль. То, что просила Кали - это то, чтобы когда мы убивали, мы душили, а не проливали кровь.

   Сейчас тугов очень мало. Вероятно, их меньше 12 во всей Индии. Цивилизация нас уничтожает. Кто знает, может быть, в следующем поколении тугов не будет. Мой сын никогда не будет тугом - я этого не позволю. Если честно, у него нет к этому таланта.

   Я назвал это "интервью". Это, как говорил Уинстон Черчиль, "терминологическая неточность", так как это не интервью, поскольку я не позволю задавать вопросы. Как бы вы это ни назвали, но это будет только так. Но это не слишком вам помешает, так как я надеюсь ответить на большинство вопросов, которые бы вы задали.

   Например, убил ли я кого-нибудь? Вы должны знать, что быть тугом - это не теоретические упражнения. Это - практичность самого реалистического спорта Конечно, я убивал. В основном тогда, когда я был молод и мне были нужны деньги. Сейчас я хорошо устроен в жизни и могу оставлять свой "ру-мал" дома. Действительно, цивилизация убивает искусство.

   Я расскажу вам один случай. Это было всего десять лет назад. Я встретил молодого преуспевающего адвоката случайно несколько раз. Мне он не понравился. Его дыхание было похоже на женское. Он был богатым, вокруг него увивались женщины; он мне не нравился. Итак, я задумал устранить его. Я пригласил его в мой дом; нет, не в этот - я тогда был беднее. Он пришел, мы ели, пили, говорили. Когда как мне показалось, выпивка подействовала на него, я пододвинулся ближе. В это время он вышел из комнаты, слегка покачиваясь, по естественной надобности. Я ждал его, трогал "ру-мал" в моем кармане.

   Потом случилось самое неожиданное. Вдруг меня оттащили, и я почувствовал, что меня душат. Я напряг свои шейные мускулы, которые у тугов всегда сильно развиты, и бросился в сторону. Мой противник потерял равновесие, и я получил возможность ему удар ногой. Это был тот самый адвокат. Достав из кармана "ру-мал", я схватил его первым броском, зашел сзади и после некоторых судорожных движений он отошел. Это было совпадение. Вспоминая, потом это очень пугало меня. Он, конечно, был тугом с теми же намерениями, что и у меня. Я должен был быть благодарным тому, что он был молодым и неопытным. Потому, что когда туг-эксперт схватил вас своим "ру-малом" за шею, это - как говорят американцы - занавес. Защиты нет".

   В этот момент Корми встал и подошел к письменному столу. Открывая верхний ящик, он вытащил два длинных куска шелка. Возвращаясь, он дал их мне, чтобы я их рассмотрел.

   "Один "ру-мал" - стандартный, которые применяли туги в течение столетий. Второй - моя модификация. Заметьте, что моя - такая же, только с надрезами. Благодаря этому она лучше врезается в шею. А некоторые шеи такие мускулистые, что нужно использовать любое возможное преимущество.

   Только однажды я встретил шею, которую не удалось задушить. Он, наверное, был борцом. Как я не старался, я никак не мог его задушить, и я все время должен был стараться избежать его огромных рук. Но нужно реагировать гибко. Я поднял камень и ударил его по голове. Это отключило его и только тогда удалось его задушить".

   Затем Корми показал, как он обвивал "ру-мал" вокруг шеи спереди, сбоку, сзади. Наверное, не нужно говорить, что лучше всего удушать было сзади. Но Корми с любого положения действовал петлей как молния. Нужно было быть очень быстрым, чтобы избежать этой петли. Сзади Корми держит "ру-мал" посредине и тихо приближается.

   Делая размах левой рукой от правого плеча к правой стороне шеи противника, он ловит летящий конец ленты правой рукой с левой стороны шеи противника, производя таким образом перекрестное удушение сзади. Если жертва стоит, то одновременно он помещает колено на поясницу противника и, рывок головой и плечами противника назад, ломает ему позвоночник. Это, однако, уж слишком, и читателю можно применять это в случае опасности для жизни.

   Корми окончил демонстрацию, сказав, что я могу использовать все, что он сказал, но что я не должен упоминать его имени и места, пока он не умрет. Так как он умер в прошлом году (в октябре), то я смог указать фактические данные об этом мастере смертельного, но умирающего искусства.